Не рано ли мы обрадовались?
Не исключено, что после Игр 2016 года олимпийская история гольфа закончится, едва начавшись.
История с возвращением гольфа в олимпийскую программу тянулась долго. Очень долго. Настолько долго, что на каком-то этапе стала выглядеть бесконечной и бессмысленной.
Наверное, именно поэтому в тот самый момент, когда вдруг свершилось невероятное, и пожилые джентльмены в обсыпанных перхотью блейзерах сподобились-таки принять историческое решение, многим людям из мира гольфа показалось, что все остальное уже случится само собой.
Ну, придется, быть может, решать еще какие-то мелкие вопросы, вроде формата турнира или системы отбора. Но это же все ерунда! Главное – что не будет у гольфа традиционной головной боли с обязательным строительством новых объектов, который строители в любой стране мира столь же традиционно не успевают сдать вовремя. Не будет этого проклятья, которое преследовало практически все олимпиады современности (кроме, может быть, одной пекинской).
Для гольфа ведь нет необходимости заново строить дорогущеее и мало кому пригодное в послеолимпийской жизни монструозное сооружение. Вроде стотысячного стадиона с беговыми дорожками, гребного канала с ВИП-ложами и огромным пресс-центром и прочих нетленных монументов олимпийского тщеславия.
Слава богу, в пригородах любой мировой столицы можно найти уже существующее приличное поле, да не одно. Это, кстати, было одним из аргументов, которые МОК принял во внимание, когда возвращал гольфу олимпийский статус.
Бразилия в смысле гольфа – это, конечно, не Австралия и не Британия, но в то же время и отнюдь не Монголия. Впрочем, сегодня даже в окрестностях Улан-Батора есть неплохое поле, так что нечего зазря обижать монголов.
Пусть окажется, что такое поле вмещает, по меркам современного профессионального гольфа, совсем мало зрителей – ну, скажем, тысяч двадцать. Пусть даже пятнадцать. И даже пусть десять. Ну и что? Все равно болельщиков на турнире окажется существенно больше, чем их собирают многие традиционные олимпийские виды. А уж про телезрителей и говорить нечего.
Организаторы Олимпиады в Рио совместно с руководителями IGF(Международной федерации гольфа) поначалу, видимо, так и рассуждали. Торопиться нам некуда. Изучим вопрос, посмотрим спокойно, без лишней суеты, какие гольф-клубы у нас тут имеются в округе, да и выберем из них наиболее подходящий. А ежели что достроить еще надо будет для удобства игроков и зрителей, или там поле слегка обновить – ну, на это у нас есть целых семь лет, за эдакий-то срок мы уж как-нибудь…
У такого подхода, даже если он на первый взгляд выглядит несколько разгильдяйским, был один несомненный плюс: он был вполне реалистичным. Да, в этом варианте, возможно, и количество зрителей первого за последний век олимпийского турнира по гольфу оказалось бы не слишком большим. И счет победителя, показанный на старом и не очень длинном поле, был бы, допускаю, с точки зрения знатока не самым впечатляющим (то есть слишком низким).
Но зато это поле к старту турнира гарантированно пребывало бы в хорошем состоянии, независимо от погоды. Как минимум, оно к нужному моменту точно находилось бы на своем месте, и выглядело бы при этом именно как поле, а не как ударная стройка социализма.
Словом, существовал понятный и при этом недорогой способ нормально провести первый за сто лет олимпийский турнир по гольфу. Который, возможно, прошел бы далеко не блестяще, если послушать знатоков, и никак не смог бы конкурировать по накалу борьбы с мейджорами. Ну и, честно говоря, ничего страшного.
Зато он и точно не выглядел бы провальным с точки зрения МОК. А именно эта точка зрения в данном случае гораздо важнее всех прочих. Ради нее вполне можно – и нужно! – было временно отложить всем заинтересованным лицам на далекую полочку любые свои неуемные амбиции и заранее смириться с тем, что Олимпиада в Бразилии не впишет золотых страниц в историю мирового гольфа.
Да, это была бы типичная скромная синица в руках, которая в данном случае оказывалась гораздо важнее любых помпезных и высоко летающих журавлей. Сейчас объясню, почему.
Пока что МОК включил гольф в программу только двух Игр – 2016 и 2020 года. Решение о том, останется ли он там и дальше, будет приниматься в 2017 году – т.е. по итогам именно и только Олимпиады в Рио. Если гольф в этот момент исключат из программа Игр, то турнир 2020 года уже может становиться главным украшением всей Олимпиады, вызывать всеобщие слезы восторга и умиления, собирать рекордные телерейтинги – для дальнейшего хода событий это не будет иметь никакого значения.
Причем если гольф из олимпийской программы снова вылетит, то при жизни моего поколения он туда уже точно не вернется. Какие последствия это будет иметь для судьбы нашей любимой игры во многих странах, включая Россию – думаю, можно не объяснять. Вот что, стало быть, стоит на кону.
Если кому-то кажется, что опасность преувеличена – пусть этот человек вспомнит про печальную судьбу бейсбола и софтбола, которые совсем недавно еще праздновали свой олимпийский дебют. А также – про то, сколько усилий и времени было потрачено, чтобы втолкнуть гольф на Олимпиаду, и сколько при этом было услышано гадостей от недругов.
Так что не стоит себя обманывать: опасность потерять место на Играх – реальна. Желающих занять место гольфа – полно, каждый из них будет только счастлив, если позиции соперника ослабнут, и помогать конкуренту никто не будет – напротив, при возможности его еще и подтолкнут от чистого сердца.
Любые решения в МОК принимаются в результате очень сложных процессов, в основном происходящих где-то под ковром. Но одна закономерность прослеживается совершенно четко: руководители олимпийского движения ненавидят скандалы.
По возможности не создавать проблем МОК и Оргкомитету Олимпиады, тратить поменьше денег и любыми способами избегать скандальных ситуаций – вот какой набор правил должен был стать для организаторов гольф-турнира в Рио путеводной звездой.
Однако, как любил выражаться полковник Целиков из времен моей армейской юности (кстати, гениальная фамилия для полковника, не правда ли?),человеческие желания небеспредельны. То есть на самом деле полковник, произнося эту фразу всякий раз перед тем, как приказать личному составу вырыть окоп под боевую машину десанта, явно имел в виду нечто совсем другое – что они у него, наоборот, беспредельны. Но на вкус старого десантника такой вариант, видимо, звучал недостаточно солидно.
Спору нет: человеку искони свойственно мечтать о лучшем. А человеческие желания и впрямь не имеют границ, что легко подтвердит любой наш читатель, который когда-либо оказывался с семьей в Италии в период рождественских распродаж.
Зато небеспредельны – и тут полковник Целиков неожиданно оказывается актуален – человеческие возможности. Причем это касается отнюдь не только необходимости потом как-то впихнуть все накупленное за неделю в Милане барахло в четыре огромных чемодана, сдаваемые в багаж, и еще две сумки, которые берутся с собой в кабину. К проведению олимпийского турнира по гольфу эта истина тоже имеет самое непосредственное отношение.
Вообще когда начинаешь претворять любые свои фантазии в жизнь, то желательно заранее представлять себе последствия этой деятельности и тщательно соотносить плюсы с минусами.
Оргкомитет Игр совместно с руководством IGFсвои желания формулировали, как и собирались, очень неспешно. Оно бы было и ничего, кабы желания эти вдруг не начали бурно развиваться, и притом в совершенно новом, не предполагавщемся ранее, направлении.
Подумав да поразмыслив годик-другой, мудрецы неожиданно решили, что олимпийский турнир на старом поле все-таки проводить несолидно, и отчего бы не построить новое. Длинное, сложное, с трибунами для зрителей, всеми удобствами для игроков, платформами для телевизионных вышек, наборами ти для мужчин и женщин. И еще, конечно, для ублажения общественного мнения, с непременным уcловием: чтобы после Олимпиады это поле приносило бы пользу народу Бразилии – то есть было пригодно и для игры любителей.
Естественно, под такую грандиозную задачу надо приглашать и архитектора соответствующего уровня. Ну, типа Никласа, Нормана, одного из Джонсов и т.п.
Идея, спору нет, выглядела впечатляюще. Ее нетленную красоту портили только две детали: на строительство первоклассного поля требуется очень много денег и довольно много времени.
Поскольку никакое строительство нового гольф-клуба поначалу оргкомитетом не планировалось, вопрос с размером бюджета возник сразу. Привести уже существующее поле в порядок, удлинить там несколько лунок, изваять трибуны и даже новый клубный дом – это одно дело. Приобрести же 70 гектаров земли в, так сказать, «ближнем пририодежанейрье», а потом на нем создать от нуля первоклассное поле со всеми сооружениями – это дело совсем, совсем другое.
Лишних денег у Оргкомитета Игр-2016 нет. И даже не лишних, думаю, не густо. За последние полвека еще не было Олимпиады, у которой бюджет не распух бы в процессе подготовки до величины несравненно большей, чем та, что была заложена в него поначалу. Рио в этом смысле – уж точно не исключение, даже безо всяких гольф-сюрпризов.
Приняв решение, Оргкомитет Игр объявил открытый конкурс на проектирование гольф-поля чемпионского класса и предложил желающим подавать заявки. При этом заранее предупредив, что за свой проект будущий победитель, кто бы им ни оказался, получит максимум 300 000 долларов.
Прямо вижу, как у некоторых моих знакомых, хорошо представляющих себе реалии этого рынка, округляются глаза. Триста тысяч за проект Никласа или Нормана? Да на трезвую ли голову писал автор свою статью, что не смог правильно сосчитать нули и явно один из них где-то потерял?
Нет, автор ничего не перепутал, поверьте. На проект было отпущено именно столько. То есть людям, можно сказать, предложили поработать себе в убыток, из любви к гольфу. Впрочем, можно ведь это понять и как намек: ребята, нормальную плату за проект мы объявить не сможем, это нам по соображениями пиара неудобно, так что вы уж доберите свое потом, завысив цены при строительстве.
Но можно, конечно, и не понять намека. Можно поработать в убыток себе – в соответствии с официальной версией, рассчитывая на то, что этот заказ принесет дизайнеру какую-никакую известность. А то у Никласа-то с Норманом в этом смысле, ясное дело, большие проблемы. Плохо у них с известностью-то в мире гольфа. Только на олимпийский турнир, понимаете ли, и осталась у них надежда.
Ну, так или иначе, а желающие проектировать и строить олимпийский гольф-клуб заявились в немалом количестве – не стану предполагать, исходя уж из каких соображений. Из полученных заявок был отобран шорт-лист, где оказались практически сплошь компании первого ряда. Правда, список самих дизайнеров при этом выглядел необычно и даже забавно.
Например, Джек Никлас решил взять себе в партнеры Аннику Соренстам – бывшего лидера мирового женского гольфа. Идея, очевидно, заключалась в том, что раз турниров будет два – женский и мужской – то и дизайнеров поля тоже должно быть два, по одному от каждого пола.
Грег Норман мыслил так же, но поступил еще грамотнее. Он пригласил себе в напарницы Лорену Очоа: тоже женщина, тоже бывший первый номер рейтинга – но родом из Мексики, которая, что ни говори, к Бразилии гораздо ближе, чем Швеция.
Аналогичным путем пошел и Питер Томсон, объединившийся с Кэри Вебб. А еще раньше он объединился в одной фирме с Россом Перреттом. Так что австралиец, вероятно, решил впечатлить жюри не только своей гендерной политкорректностью, но еще и массовостью творческого коллектива. Три дизайнера в одном проекте – такое, действительно, увидишь нечасто.
На долю Джила Хансе первых женских номеров из недавних времен, видимо, просто не досталось. Или, возможно, не хватило ему финансовых возможностей, чтобы пригласить настоящую звезду. И вообще, он – единственный из всех соискателей, кому действительно не помешало бы приобрести немножко побольше известности. Ну, словом, Хансе выбрал в партнерши Эми Элкотт, которую хорошо помнят болельщики в возрасте от 70 лет и старше. Хотя, возможно, как раз на них он и нацеливался?
Хитрый Роберт Трент Джонс-младший зашел с другой стороны и выступил в паре с Марио Гонзалесом – мужчиной, но зато легендой именно бразильского гольфа. Так, по крайней мере, утверждают некоторые бразильские гольфисты. Во всем остальном мире, правда, это имя почти никто не знает, но это уже вопрос десятый. Я же говорю: хитрец он известный, этот Роберт…
Остальные трое заявились по старинке – в одиночку. Но при этом каждый тоже держал в рукаве какие-то свои козыри. Гэри Плейер, например, несколько раз деликатно напомнил, что в 1974 году именно он, Плейер, выиграл BrazilianOpen, причем как раз в Рио. Так что Бразилия для него –практически вторая родина, и он тут все построит по принципу «как для себя, родного».
Мартин Хотри, наоборот, скромно молчал про свое главное преимущество. И правильно делал, потому что получилось бы неловко. А потом, все же и так прекрасно знают, насколько близко он знаком с Питером Досоном, президентом IGF(и одновременно, естественно, членом конкурсной комиссии). Кроме того, семейная компания Хотри – самая старая из всех участников, ей в этом году исполняется ровно сто лет. Солидно же, черт возьми!
Наконец, Том Доук… Вот тут я, признаться, теряюсь. Никаких особых, специально подходящих к данному случаю достоинств лично я у него не нашел. Если не считать, конечно, незначительных деталей, вроде той, что именно его многие специалисты называют самым выдющимся гольф-архитектором своего поколения. Но уж такая мелочь вряд ли кого-то сильно заинтересует при данных обстоятельствах, правда?
В общем, вся эта конкурсная суета внешне выглядела довольно забавно и даже годилась бы в качестве сюжета для комедии. К сожалению, в реальной жизни история получается пока не очень смешная. Для олимпийского гольфа, по крайней мере.
Это мы с вами пока говорили только про первую проблему – с резко выросшими расходами. Но с ней, по крайней мере, хотя бы теоретически понятно, как справляться, если вдруг очень сильно припрет. Человечество на сей случай изобрело кредиты, а также дополнительные налоги и прочие виды поборов с населения.
Однако есть еще вторая проблема, и она в этом смысле куда серьезнее, поскольку замедлять течение времени человечество пока не научилось. Ни за какие деньги.
Сама по себе идея – построить для олимпийского турнира новое первоклассное поле – выгядела бы, пожалуй, вполне разумной, если бы ее начали претворять в жизнь в 2009 году. То есть сразу после того, как Рио заполучил Олимпиаду.
Хорошо, будем считать, что Оргкомитету потребовалось много времени на всякие подготовительные мероприятия. К примеру, год. Или даже полтора. Или пусть даже два. Это, прямо скажем, многовато, но – ладно, согласимся, с поправкой на сиесту и прочие местные условия.
Даже при таком, очень вольготном, графике работы сегодня на месте будущего поля уже бы жужжали бульдозеры.
А теперь давайте посмотрим, где мы реально, так сказать, стоим на сегодняшний день – в конце февраля 2012 года, на момент сдачи этого номера в печать.
Не то что бульдозеров не видно на месте будущего поля – еще даже предварительный проект, по которому оно должно строиться (и который еще потом надо будет доводить до ума), до сих пор так и не не выбрали. Мудрецы думали-думали, и вроде бы собрались, наконец, принять решение в декабре прошлого года. Потом, не договорившись между собой, перенесли это мероприятие на февраль. Теперь, снова не договорившись – на март.
Алексей Николов
GolfDigest Россия, март 2012г.
А предолимпийский турнир, между тем, должен пройти именно на этом поле за год до Олимпиады – то есть уже в середине 2015 года. Стало быть, на то, чтобы один проект из восьми все-таки выбрать, потом его детально проработать, сделать рабочую документацию, согласовать ее со всеми местными инстанциями и инспекциями, а затем от нуля построить поле и довести его до полноценного игрового состояния, остается меньше трех с половиной лет.
Кстати, даже оформление земли под будущее строительство Оргкомитет до сих пор не завершил – то есть еще может оказаться, что проект-то для поля выберут, да только строить его будет негде. Вот этого только гольфу и не хватало, для его полного олимпийского счастья.
Впрочем, эта опасность выглядит пока скорее теоретической. Главная и самая реальная проблема сейчас, повторяю – это время.
Все восемь оставшихся в гонке претендентов – естественно, признанные профессионалы. Любой из них может в разумные сроки спроектировать и построить первоклассное гольф-поле. Но при этом ни один не обладает волшебной палочкой, которая из только что построенного поля за ночь сделала бы поле зрелое.
Когда «горят» сроки строительства стадиона, можно перейти на работу в три смены – и построить-таки его вовремя. Это будет очень дорого и, скорее всего, не очень качественно. Но – в срок.
А вот трава – существо упрямое, она от ночной работы гринкиперов быстрее расти не станет. И нормальный дерн за один сезон от круглосуточных усилий тоже не сформируется.
Тут важно не забывать, что во время Игр речь пойдет не об одном-двух раундах, которые недавно построенное поле, вероятно, выдержало бы. Нет, на будущем олимпийском поле состоятся подряд два полноценных турнира: сначала – мужской, а на следующей неделе – женский. Прибавьте сюда тренировочные дни, хотя бы по одному на мужчин и женщин – получается минимум 10 раундов за 14 дней.
И если, к примеру, в Рио польют серьезные дожди – что, как вы понимаете, вполне реально – то к финальному дню женских соревнований только очень ленивый журналист не расскажет своей аудитории о том, каким провальным получилось возвращение этой странной и никому не нужной игры на Олимпиаду.
То есть в итоге олимпийский дебют гольфа имеет шанс получить полный комплект удовольствий. Сначала может состояться скандал вокруг выбора дизайнера (а я не исключаю, что кто-то из проигравших не сдержится и все, что на душе накопилось, журналистам выскажет). Потом – серия скандалов на тему огромной (и еще непрерывно возрастающей) стоимости проекта и постоянно переносимых сроков окончания строительства. А закончится все коллективным обсуждением виднеющихся по всему полю луж и грязи, которые, видимо, и станут в этом случае главными героями олимпийских репортажей. Словом, блестящий получится олимпийский дебют у гольфа. Всем нам на радость.
Конечно, есть еще запасной вариант: уложить все поле готовым дерном. Но тогда это поле получится просто золотым и в скором будущем потребует капитального ремонта – то есть, опять-таки, скандал вокруг гольфа будет практически гарантирован. Словом, перефразируя известную поговорку, куда ни кинь – всюду тройной богги.
Можно утешать себя и пытаться все эти беды списать на несчастное стечение обстоятельств. Действительно, из всех олимпийских столиц последнего времени, начиная аж с 1984 года, Рио – худшее (за исключением разве что Афин) место для проведения турнира по гольфу. Клубы вокруг него расположены не самые «звездные». В любом другом городе у организаторов была бы совсем другая проблема: как из многих хороших полей выбрать лучшее. То, что попалась Бразилия – чистое невезение, которое вряд ли повторится в обозримом будущем.
Но только МОК эти обстоятельства совершенно не взволнуют, уверяю вас. Разговоры в духе «это ж Бразилия, сами понимаете, они тут больше по футболу… мы ж хотели как лучше, чтобы и длина соответствующая, и раф как у людей… еще и погода подкузьмила… да вы поверьте на слово, что вот в следующий раз все у нас будет так, ну так замечательно!» на джентльменов в блейзерах не произведут никакого впечатления. И на дам в строгих жакетах – тоже.
Получается, обещал гольф, когда просился на Олимпиаду,что будет у него все радостно и дешево. А оказалось, что все скандально и дорого. А зачем он нам тогда тут нужен, когда от него сплошные неприятности?
А терпение у членов МОК совершенно точно небеспредельно. Если кто не вполне уверен, что это означает на практике – можете спросить у полковника Целикова. Старый десантник в этом вопросе тоже неплохо разбирался. И когда оказывалось вдруг, что окоп не вырыт к назначенному часу , или что БМД в него не помещается, то быстро делал соответствующие выводы.
